Папарацци - Страница 18

— Вот так, дружок, теперь ты свободен.

Неожиданно до слуха Стэнли донеслись странные ритмичные звуки. Как будто несколько десятков рук били в деревянные барабаны. Учитывая, что остров, на котором построил свое убежище старый режиссер, считался необитаемым, появление на нем кого бы то ни было удивляло.

Завидев вышедшего из бунгало Стоуна, Стэнли поспешил к другу.

— Генри, вы слышите эти звуки? Что это?

— Это наури. — Заметив непонимание в глазах молодого человека, он пояснил: — Когда я покупал этот остров, бывшие владельцы сочли своим долгом предупредить меня, что раньше на нем размещалось капище богов племени наури, члены которого и по сей день собираются на нем для выполнения своих обрядов. Наури приплывают сюда со всех концов земли. Эти образованные люди, среди которых немало талантливых врачей, ученых и художников, несколько раз в год оставляют цивилизацию и, облачившись в набедренные повязки, встречаются на острове, чтобы приобщиться к миру предков и не дать угаснуть памяти о своем народе. Говоря по правде, я уже привык к их визитам. Это привносит некоторое разнообразие в мое островное обитание. Кстати, вождь племени уже передал нам приглашение на праздник, так что сможешь все увидеть сам.

Стэнли с необъяснимым нетерпением ожидал вечера. Он все еще жил под гнетом вины за смерть Шерил. Ему казалось, что душевный покой навсегда утерян и образ погибшей возлюбленной вечным укором будет стоять перед его глазами.

Бесцельно бродя по пустынным пляжам острова, Стэнли часто думал о том, что уже никогда не станет беспечным, как прежде. Словно сама жизнь угасла в его теле, предоставив оболочке одиноко влачить земное существование. Наблюдая за огненным шаром солнца, гасящего последние лучи в морской воле, молодой человек тяжело вздохнул, провожая еще один день своей жизни.

— Когда умирает солнце, в этом есть что-то печально-торжественное, не правда ли? — Мягкий женский голос заставил его оглянуться. Незнакомка, нарушившая его уединение, приветливо улыбнулась. — Меня зовут Шайна. Генри попросил проводить вас к месту праздника.

Стэнли смотрел на таинственную посланницу Стоуна. Небольшого роста, загорелая, темноволосая, она излучала удивительное спокойствие. На вид ей было не больше двадцати. Лишь поблескивающие подобно двум редкостным сапфирам в закатных сумерках глаза отражали необычную для столь юного возраста житейскую мудрость.

Молодой человек не стал ничего говорить и покорно вложил руку в протянутую ему ладонь, теплую и мягкую.

Следуя рядом со своей проводницей, касаясь ее полуобнаженного, прикрытого лишь узким куском ткани тела, он с наслаждением вдыхал диковинный аромат, исходящий от нее. В нем было все: и сладость экзотических цветов, и горечь высушенных солнцем водорослей, и свежесть утреннего ветра, и прохлада ночной лагуны. Этот запах завораживал его, погружая в своеобразный транс. Пытаясь избавиться от наваждения, Стэнли нарушил молчание:

— Откуда у тебя такое странное имя, Шайна?

Девушка остановилась, сорвала пунцовый тропический цветок, растерла в ладонях и, вдохнув его аромат, заговорила:

— Это очень древнее имя. У племени наури много божеств грозных, воинственных, хитрых, веселых и щедрых — Тахт, Шун, Гаро. Всех их объединяет то, что боги — мужчины. Среди них есть всего лишь одна женщина — богиня Шайна. Она хозяйка этого острова, она душа вселенной. Когда один из наури умирает и его тело предают богу огня Гаро, душа находит приют у Шайны… Бывает и иначе: человек вроде бы жив, но потерял свою душу и, уподобленный пустому сосуду, не видит смысла в своем существовании. Тогда он должен всем сердцем обратиться к Шайне, и она вернет ему утраченное.

Она замолчала. И Стэнли, подавшись вперед, заглянул в ее глаза.

— А где живет Шайна?

Девушка снова взяла его за руку.

— Боги наури не любят чужаков, но, если ты спросил, значит, у тебя есть причина. Я покажу тебе жилище Шайны. — С этими словами она повела его одной лишь ей ведомыми тропинками в глубь острова.

Стэнли не мог сказать, сколько прошло времени, прежде чем они достигли желанной цели. Да и существовало ли понятие времени здесь, среди ночного безмолвия…

На озаренной лунным светом поляне в центре возвышалось ложе, искусно вырубленное из цельного камня и доставленное сюда неизвестными мастерами. С четырех сторон его окружали каменные треножники с тлеющими углями, источающими тонкие ароматы.

Подойдя ближе, молодой человек обнаружил, что ложе устлано благоухающими цветами и травами.

— Прежде чем обратиться к Шайне, ты должен раздеться, чтобы предстать перед ней в первозданном виде.

Слова спутницы заставили Стэнли вспомнить, зачем он здесь. Повернувшись к девушке, он увидел, как ткань, полускрывающая ее тело, упала к ее ногам, обнажая высокую грудь и округлые бедра. Мгновение — и его одежда осталась на земле, а сам он, ведомый Шайной, взошел на ложе богини.

Они держались за руки, покачиваясь из стороны в сторону и глядя в глаза друг друга под звуки тамтамов. Только теперь они звучали четче, как будто находились в непосредственной близости. С каждым движением Стэнли и Шайна проникались ритмом, выбиваемым барабанами. Их тела сплетались в диковинном танце, отбрасывая тени в алом свете жаровен.

Темп убыстрялся, все ближе и ближе сводя танцующих, и вот уже они, как единое существо, заизвивались в экстазе. Стэнли ощущал жаркое лоно Шайны, прижатое к его чреслам. Он чувствовал, как просыпается его мужское естество и, восставая, жадно требует утоления страсти. Не в силах больше сдерживаться, Стэнли подхватил гибкое тело женщины и слился с ним в сладостном забвении. А когда с их губ одновременно слетел крик наслаждения, они, обессилев, опустились на мягкую цветочную постель.